Доктор, скажите, я буду жить? - А смысл?
И вот она встает из-за стола, комкает своими длинными пальцами салфетку и действительно уходит. Вы понимаете, о чем я? Она НА САМОМ ДЕЛЕ УХОДИТ. Не фиглярствует, как все эти куклы, которые оборвут тебе мобильник через пять минут после расставания, наплачут целое Мертвое море слез, чтобы потом выклянчить у тебя новый подарок. Нет, она на самом деле идет к выходу и, перед тем как окончательно скрыться из виду, оборачивается на меня. И, посмотрев в ее глаза, я понимаю, что она никогда больше мне не позвонит, не напишет по е-мейлу и не пришлет эсэмэс. Ничего такого. Она просто приняла решение. А я, вместо того чтобы бежать за ней следом, чтобы хватать ее за руки, целовать ей пальцы, рыдать в ее плечо, в общем, спасать эту мерзкую ситуацию, сижу и натянуто улыбаюсь. Я себе кажусь таким крутым в этот момент. Непонятно почему только. Чувак, упустивший единственный шанс быть вытащенным за уши из всей этой помойки, сидит по самую макушку в дерьме, пускает пузыри и давит лыбу. Нет, вы видели?
Проходит минут десять, и я, кажется, начинаю понимать весь ужас произошедшего. Я закрываю лицо руками, и меня начинает трясти от осознания собственного положения. Зачем я исполнил всю эту клоунаду? Наврал ей про секс под наркотиками, издевался над ней, говорил все эти гадости? Во имя чего я тут давал этакого измученного, отстраненного мальчика-андрогина? Зачем говорить плохо про то, что хорошо? Переворачивать все с ног на голову, чтобы еще раз сыграть на публику роль Печорина с растрескавшимися сосудами в носу? Господи, какая же я скотина…
Мне бы хотелось, чтобы весь «Шатер» погрузился под воду, и я вместе с ним, естественно. Вот придурок. До какой же степени надо бояться собственных чувств? Ты готов обстебать самого себя, нанести рану человеку, который пытался ВЫСЛУШАТЬ ТЕБЯ и был виновен лишь в том, что неосторожно всколыхнул в тебе что-то такое, что до поры лежало под слоем накопленной тобой за годы грязи. О да, ты привык смеяться вслух над дурачками, напоминающими героев «мыльных опер», подкалывать своих никчемных дружков, которые обнимают ресторанных шлюх, фразочками типа «Ну что вы, как влюбленные студенты на Патриарших, вам бы сюда водку и пластиковые стаканчики». Так какого же рожна ты останавливаешь машину и часами пялишься на влюбленные парочки вокруг прудов? Это же излюбленные персонажи твоих подколок! Тебе этого хочется, да? Ты только боишься себе в этом признаться и бежишь, забиваешься в клубную толпу, чтобы нырнуть в эти столь привычные тебе волны фальшивой страсти и похоти. Там ты себя чувствуешь как рыба. Это твоя стихия. Пучина, отравленная алкоголем и химией. А когда ты попадаешь в непривычно чистую воду, ты и там пытаешься найти отравляющие вещества, коряги и подвохи. А не найдя, очень сильно волнуешься и рвешься обратно. Смотри, когда-то тебя так выбросит на берег, что ни одна волна прилива не сможет затянуть обратно. А твои дружки-подружки, конечно, не дельфины, и не затащат тебя носами обратно в воду. Носы у них, как тебе известно, созданы для другого. Так и погибнешь, задыхаясь собственными высокотоксичными испарениями. (с)
Проходит минут десять, и я, кажется, начинаю понимать весь ужас произошедшего. Я закрываю лицо руками, и меня начинает трясти от осознания собственного положения. Зачем я исполнил всю эту клоунаду? Наврал ей про секс под наркотиками, издевался над ней, говорил все эти гадости? Во имя чего я тут давал этакого измученного, отстраненного мальчика-андрогина? Зачем говорить плохо про то, что хорошо? Переворачивать все с ног на голову, чтобы еще раз сыграть на публику роль Печорина с растрескавшимися сосудами в носу? Господи, какая же я скотина…
Мне бы хотелось, чтобы весь «Шатер» погрузился под воду, и я вместе с ним, естественно. Вот придурок. До какой же степени надо бояться собственных чувств? Ты готов обстебать самого себя, нанести рану человеку, который пытался ВЫСЛУШАТЬ ТЕБЯ и был виновен лишь в том, что неосторожно всколыхнул в тебе что-то такое, что до поры лежало под слоем накопленной тобой за годы грязи. О да, ты привык смеяться вслух над дурачками, напоминающими героев «мыльных опер», подкалывать своих никчемных дружков, которые обнимают ресторанных шлюх, фразочками типа «Ну что вы, как влюбленные студенты на Патриарших, вам бы сюда водку и пластиковые стаканчики». Так какого же рожна ты останавливаешь машину и часами пялишься на влюбленные парочки вокруг прудов? Это же излюбленные персонажи твоих подколок! Тебе этого хочется, да? Ты только боишься себе в этом признаться и бежишь, забиваешься в клубную толпу, чтобы нырнуть в эти столь привычные тебе волны фальшивой страсти и похоти. Там ты себя чувствуешь как рыба. Это твоя стихия. Пучина, отравленная алкоголем и химией. А когда ты попадаешь в непривычно чистую воду, ты и там пытаешься найти отравляющие вещества, коряги и подвохи. А не найдя, очень сильно волнуешься и рвешься обратно. Смотри, когда-то тебя так выбросит на берег, что ни одна волна прилива не сможет затянуть обратно. А твои дружки-подружки, конечно, не дельфины, и не затащат тебя носами обратно в воду. Носы у них, как тебе известно, созданы для другого. Так и погибнешь, задыхаясь собственными высокотоксичными испарениями. (с)